Первый урок с Уитни прошёл хорошо. Я более-менее влилась в разговор на пятой-шестой минуте. Договорились о расписании и подсобных материалах.
В конце урока она кинула мне ссылку на одно из выступлений TED. Дэн Пинк, «Мозаика мотивации» (www.ted.com/talks/dan_pink_on_motivation).
Для просмотра я вооружилась кoкосовыми вафлями, потому что без них мозг отказывается сотрудничать.
Вспомнилась Кристина. Нам с Кристиной было по двадцать. Мы были очень похожи, разница была только одна. Для меня малозначительная. А для неё слишком большая.
К этим двадцати я была на четвёртом курсе. Кристина не училась уже года три как.
она очень болезненно и близко к сердцу принимала мои какие-то усталые или возбуждённые рассказы про универ.
Дома её маман знатно приседала ей на уши по двум темам: «ты нигде не учишься» и «ты жирная».
Думаю, если бы не её мамаша — Крис не раздувала бы огромного болезненного слона из того, что я где-то учусь и у меня не всегда есть время с ней болтать.
Но маман была именно такой, и слон уже был раздут.
Ничего удивительного: мне бы тоже было немного не по себе, если бы дома меня шпыняли, что я не умею прыгать через лужу, а какая-нибудь подружка нет-нет да и проговаривалась про лужи и прыжки.
на второй год нашего общения Кристина решила срочно куда-то поступать. Выбрала зачем-то юридический факультет.
Юридический факультет - очень плохой выбор для тех, кто говорит, что не хочет работать с людьми и не желает их видеть. Но это ещё ладно. На юрфак надо было сдавать математику и английский, которыми Кристина занималась в последний раз года четыре тому назад. Но и это ещё ладно.
Ровно в тот период маман Кристину дожала в очередной раз по пункту «дочь, хуле ты жирная».
И девчонка стала одновременно готовиться к математике, английскому и худеть.
Ни охуенным стратегом, ни диетологом её мать не была. Всё было просто: жирная — худей, худеешь — не жри сладкое, мучное, солёное, бла-бла-бла.
Математика. Мозг. Английский. Математика. Мозг. И NO CANDIES.
По мне это всё ударило напрямую: Кристина стала по-жёсткому на мне срываться.
Если я проговаривалась о пишущемся дипломе — воспринималось уже однозначно как ещё одна гадость с намёком в её адрес.
Каждая такая гадость сопровождалась всё более бурным выяснением отношений. Я оправдывалась часами. Потом жёстко накрывало уже меня.
Я себя не оправдываю и легко допускаю, что я плохой друг. Но я прервала общение, дождавшись, когда Крис поступит и сдаст первую сессию. Поздравила, но на следующий же день «потеряла телефон».
Да, я сейчас очень часто её вспоминаю. Тем более мне не забыть дату её рождения: она у нас с разницей всего в два дня.
Но вот эти чёртовы сладости, которые ей на истеричной волне запрещено было даже нюхать во время адских умственных нагрузок — это просто страшный сон.
Я не представляю, как вообще без сладкого можно долгое время делать что-то умственное. Как такое вообще возможно, и зачем.