Даже голос самого близкого и любимого человека не всегда бывает таким же гипнотизирующим, способным отправить в драку и в печь, как голос все-еще-не-очень-хорошо знакомого человека, в которого довелось резко и скоропостижно (даже не факт что надолго) влюбиться.
этот голос обретает силу бОльшую, чем голоса всех наших родных и близких, потому что помимо кайфа и новизны в нем есть неизвестность и напряжение, которые исключены в по-настоящему близких отношениях. В нормальном доме не может быть войны. В нормальный дом, в свой дом никогда не приходишь на битву, дом в полном смысле - не место чтобы оставаться начеку.
но человек, с которым ты не съел ещё ни полпуда соли, но в которого ошеломительно и резко влюблен - вот концентратом его голоса можно закинуться и умереть от передозировки. Эта арктическая свежесть неопределенности, в сочетании с влюбленностью и войной за свой здравый смысл, способна за минуту высвободить напряжение, равное напряжению нескольких лет.
вы читали "Золотой храм" Мисимы? помните момент, когда чувак взял и разъебал хорошую красивую вещь просто потому, что не мог вынести ее совершенства? Так вот, мне кажется иногда, что во мне, да и не только во мне есть эта сторона, нуждающаяся в опошлении любимого и прекрасного, лишь бы оно прекратило быть таким охуенным. Прожить одиннадцать лет с любимым человеком, просто чтобы привыкнуть как он говорит иногда какую-то хуйню, делает странные вещи (и тоже делать странные вещи и говорить какую-то бесящую хуйню) - это жестокий способ извозить и поцарапать прекрасное. Hо он иногда единственно действенный, единственно спасительный для нас, освежеванных разверзнутой дофаминовой хлябью в чертогах неокортекса. Помните жабу, которая сказала соловью "я тебя съем"? Это в детстве кажется, что жаба тупая. На самом деле жаба вот так, прямолинейно и примитивно, выражает весь коан на ритуальную порчу прекрасного в ближнем твоем, чтобы только сохранить психику и ему и себе.
мне кажется, что в эпоху рок-банд, в эпоху музыкального и прочего фанатства это особенно наглядно - люди подсаживаются без кавычек на музыку, образы и тембр \ фичи \ творчески переосмысленные баги \ они же фичи человека, чье творчество по прихотливому стечению обстоятельств в определенный момент попало ровнёхонько в вену, как хорошая новая флешка идеально входит в заботливо перетянутый шиной разъем на руке Бернарда Лоу. А дальше ты либо успокаиваешься, либо становится ту лейт ту аполоджайз и долго-долго, годами, ты гоняешь пару-тройку любимых альбомов просто от невозможности испортить прекрасное лично: ты никогда не узнаешь этого человека вблизи, ты не можешь расцарапать кортик и съесть соловья, ты не можешь узнать подноготную жизни с этим человеком и тогда тебя может высоко таращить много десятков лет.
Боже храни дистанцию. Сокращение дистанции вероятнее сделает лучше нашему бихевио-как-его-там, но чаще всего убивает наш восторженный идиотизм, без которого нет ни джаза, ни электрофолка, ни космоса, ни даже талантливого порна, если талантливый порн вообще существует.
этот голос обретает силу бОльшую, чем голоса всех наших родных и близких, потому что помимо кайфа и новизны в нем есть неизвестность и напряжение, которые исключены в по-настоящему близких отношениях. В нормальном доме не может быть войны. В нормальный дом, в свой дом никогда не приходишь на битву, дом в полном смысле - не место чтобы оставаться начеку.
но человек, с которым ты не съел ещё ни полпуда соли, но в которого ошеломительно и резко влюблен - вот концентратом его голоса можно закинуться и умереть от передозировки. Эта арктическая свежесть неопределенности, в сочетании с влюбленностью и войной за свой здравый смысл, способна за минуту высвободить напряжение, равное напряжению нескольких лет.
вы читали "Золотой храм" Мисимы? помните момент, когда чувак взял и разъебал хорошую красивую вещь просто потому, что не мог вынести ее совершенства? Так вот, мне кажется иногда, что во мне, да и не только во мне есть эта сторона, нуждающаяся в опошлении любимого и прекрасного, лишь бы оно прекратило быть таким охуенным. Прожить одиннадцать лет с любимым человеком, просто чтобы привыкнуть как он говорит иногда какую-то хуйню, делает странные вещи (и тоже делать странные вещи и говорить какую-то бесящую хуйню) - это жестокий способ извозить и поцарапать прекрасное. Hо он иногда единственно действенный, единственно спасительный для нас, освежеванных разверзнутой дофаминовой хлябью в чертогах неокортекса. Помните жабу, которая сказала соловью "я тебя съем"? Это в детстве кажется, что жаба тупая. На самом деле жаба вот так, прямолинейно и примитивно, выражает весь коан на ритуальную порчу прекрасного в ближнем твоем, чтобы только сохранить психику и ему и себе.
мне кажется, что в эпоху рок-банд, в эпоху музыкального и прочего фанатства это особенно наглядно - люди подсаживаются без кавычек на музыку, образы и тембр \ фичи \ творчески переосмысленные баги \ они же фичи человека, чье творчество по прихотливому стечению обстоятельств в определенный момент попало ровнёхонько в вену, как хорошая новая флешка идеально входит в заботливо перетянутый шиной разъем на руке Бернарда Лоу. А дальше ты либо успокаиваешься, либо становится ту лейт ту аполоджайз и долго-долго, годами, ты гоняешь пару-тройку любимых альбомов просто от невозможности испортить прекрасное лично: ты никогда не узнаешь этого человека вблизи, ты не можешь расцарапать кортик и съесть соловья, ты не можешь узнать подноготную жизни с этим человеком и тогда тебя может высоко таращить много десятков лет.
Боже храни дистанцию. Сокращение дистанции вероятнее сделает лучше нашему бихевио-как-его-там, но чаще всего убивает наш восторженный идиотизм, без которого нет ни джаза, ни электрофолка, ни космоса, ни даже талантливого порна, если талантливый порн вообще существует.
рас рас.