Как же меня кроет, до темноты в глазах и сердцебиения. Его джемпер, запах табака, рот, голос. И только обнялись на прощание, ничего больше.
Я даже стала беситься, что мне не двадцать два и что дома у меня любимый муж. Тем более они знакомы, я сама их полтора года назад познакомила. Я не хочу нарываться, не хочу допускать ни одного двусмысленного шага, жажда ничто, имидж — всё.
Особенно имидж становится сильно всё, когда на законодательном уровне вообще всё можно.
Хочешь - пиши, флиртуй, задвигай смски, да хоть делай вид, что всё в мире хихи и хаха и состоишь ты чуть ли не в открытых отношениях. Всё можно, от этого ответственность только сильнее. А крыть продолжает. АААААААААА.
Вдох выдох, скоро домой, работаем.
Я даже стала беситься, что мне не двадцать два и что дома у меня любимый муж. Тем более они знакомы, я сама их полтора года назад познакомила. Я не хочу нарываться, не хочу допускать ни одного двусмысленного шага, жажда ничто, имидж — всё.
Особенно имидж становится сильно всё, когда на законодательном уровне вообще всё можно.
Хочешь - пиши, флиртуй, задвигай смски, да хоть делай вид, что всё в мире хихи и хаха и состоишь ты чуть ли не в открытых отношениях. Всё можно, от этого ответственность только сильнее. А крыть продолжает. АААААААААА.
Вдох выдох, скоро домой, работаем.
что-то более животное, подорванное. Так на работу иногда вскакивается легче.
да и воздух такой мощный ударил, конец февраля, считай весна.