Сегодня рано утром во время урока латышского у меня случилось что-то типа панической атаки. Мне пришлось извиниться перед репетитором, что-то промямлить про «полчаса в другой раз», отключиться, лечь и собираться по кускам.
Последний раз такое было чуть больше года назад. Я еще жила у ныне почившей хозяйки в Измайлово. В одно из утр мне просто пришлось лечь в позе эмбриона на полу в ванной, несмотря на полную квартиру людей, каждому из которых могло вот прямщас приспичить зайти почистить зубы.
Каждый раз с таких случаев проходит изрядно времени, и я успеваю решить, что больше такого не повторится (наверное, это мне очень везет, есть же хронические паничники-еженедельщики). А главное — хуй выцепишь триггер или комплексную причину.
Нет, одну комплексную я предположить могу. Сами языки, как это ни смешно, и то, какую болезненную идею фикс я себе из них отрастила. Но это все такие гипотезы-гипотезы. Да и там, на Измайлово, я еще к латышскому не возвращалась.
Последний раз такое было чуть больше года назад. Я еще жила у ныне почившей хозяйки в Измайлово. В одно из утр мне просто пришлось лечь в позе эмбриона на полу в ванной, несмотря на полную квартиру людей, каждому из которых могло вот прямщас приспичить зайти почистить зубы.
Каждый раз с таких случаев проходит изрядно времени, и я успеваю решить, что больше такого не повторится (наверное, это мне очень везет, есть же хронические паничники-еженедельщики). А главное — хуй выцепишь триггер или комплексную причину.
Нет, одну комплексную я предположить могу. Сами языки, как это ни смешно, и то, какую болезненную идею фикс я себе из них отрастила. Но это все такие гипотезы-гипотезы. Да и там, на Измайлово, я еще к латышскому не возвращалась.