Из хорошего. Нет, охуенного.
У меня всё время было в связи с латышским языком ощущение, что в полу дует. Я то и дело бегала затыкала тряпками эту дырку, но она словно путешествовала и разверзалась каждый раз на новом месте и так несколько лет.
В безработный период и в год на складе меня на латышский вообще еле хватало, дай боже эстонский не просрать.
В итоге за последние полтора года эстонский таки просел и покосился, но я в прошлые выходные открыла Векслера и охуела: в полу моей астральной избы-мазанки больше не дуло.
База схватилась, осталось только бесконечное и безбрежное шлифование. А база — всё.
«Господи прости, я лишь мясо на кости» (с) процитировала я и зарезала агнца в благодарность Тоту или кому там из египетских богов теоретически в едином пространстве-времени не похуй на латышей.
У меня всё время было в связи с латышским языком ощущение, что в полу дует. Я то и дело бегала затыкала тряпками эту дырку, но она словно путешествовала и разверзалась каждый раз на новом месте и так несколько лет.
В безработный период и в год на складе меня на латышский вообще еле хватало, дай боже эстонский не просрать.
В итоге за последние полтора года эстонский таки просел и покосился, но я в прошлые выходные открыла Векслера и охуела: в полу моей астральной избы-мазанки больше не дуло.
База схватилась, осталось только бесконечное и безбрежное шлифование. А база — всё.
«Господи прости, я лишь мясо на кости» (с) процитировала я и зарезала агнца в благодарность Тоту или кому там из египетских богов теоретически в едином пространстве-времени не похуй на латышей.